Невесты Христовы

Готовясь к встрече с инокинями Арсеньевской епархии, я задавалась вопросом: Что мне известно о феномене монашества вообще? В памяти всплыли энциклопедическая формулировка, страницы истории о пресытившихся мужах царско-боярской знати, беззастенчиво отдававших на постриг опостылевших жен, фраза из какого-то фильма «в монастыре можно скрыться не только от погони, но и от самой жизни». На фоне безрадостной картинки безответно завис вопрос: «Что заставляет обычного человека добровольно уходить в твердыни пустыней и скитов?» Людская молва отлучает мужчину от мира по разным причинам, признавая факт нечто перевернувшего сознание: попал в жерло горячей точки или изолятор строгого режима, покуролесил сверх всякой меры или искал легкой жизни; при этом для уединения женщины оставляет одну-единственную – неудавшуюся личную жизнь.

Как противовес сложившемуся стереотипу неожиданно вдруг вспомнился умилительный рассказ бабушки (она была 1900 года рождения), побывавшей в канун Рождества вместе с другими станичными девочками в Никольск-Уссурийском монастыре, где сестры научили их шить красивые елочные игрушки, потчевали вкусным хлебом и компотом, пели Рождественский гимн. Я тогда спросила ее, зачем люди уходят в монастыри, и она ответила: «Кто-то ведь должен молиться за Россию». В те годы мне – школьнице показалось, что слова о молитве и само название «Россия» вместо «Советский Союз» или «СССР» звучат как-то недостаточно значимо, даже мелко.

Монашество как образ жизни социальной группы православных верующих, дистанцированной от общества, предполагает прохождение нескольких ступеней: трудничество, послушничество, иночество, собственно монашество и схима. Трудник – это человек, который на добровольных началах трудится в обителях. Он не обязательно станет монахом, но безусловно богоугодная жизнь обогатит его духовно и укрепит силы. Послушник – человек, ставший на духовную стезю, выполняет послушания и готовится к постригу. Инок (по-другому – рясофор) таковым уже является, он прошел обряд посвящения. Монах находится на более высокой стадии посвященности. Наконец, схимник олицетворяет собой высшую стадию монашества, он все время проводит в молитве и ведет крайне аскетичный образ жизни. Слово «постриг» следует понимать буквально: во время обряда посвящения выстригается прядь волос.

Сегодня при кафедральном соборе г. Арсеньева существует монашеская община из трех послушниц, четырех инокинь и одной монахини. Монахиня Фекла – жительница Арсеньева, пострижена Владыкой Гурием.

Трое инокинь прибыли из Новодевичьего Богородице-Смоленского монастыря – одного из старейших и самых известных в стране, одна послушница тоже родом из столицы, остальные сестры – уроженки Приморья.

«Скит», или «пустынь», означает «обитель монаха». Как бы неожиданно это ни звучало, но женский скит Арсеньевской епархии находится не в пустынном месте, а в жилом районе села Новосысоевка, в обычном доме. В половине его обустроена церковь, в другой – кельи и трапезная. Сестры разбили огород, выращивают овощи, прошлым летом занимались консервацией овощей в расчете на себя, сестер и братьев епархии.

В Арсеньеве обитель сестер находится при кафедральном Благовещенском соборе, но покуда епархия только строится, они живут в административном здании и находящемся здесь же маленьком, приспособленном под жилье домике. Кельи обустроены в соответствии с наставлением преподобного Серафима Саровского – «сестрам надо жить по двое». Личное пространство монахини крайне аскетично и состоит из кровати, маленького столика, шкафа для одежды, стула и… все.

Трудовой день монаха начинается в 7 утра с утренних молитв и полунощницы – монашеской службы продолжительностью от сорока минут до одного часа, следом начинается Божественная литургия. На ней присутствуют занятые в хоре или на свечном ящике, остальные сестры исполняют свои послушания: кто-то готовит завтрак, занимается уборкой, бухгалтерией… Завтрак получается по ленточному графику. Обед единый для всех в течение получаса, в 16:00 начинается вечерняя служба, которая в обычные дни занимает чуть более двух часов, а в праздники может длиться значительно дольше; далее ужин. Согласно церковному уставу большую часть года сестры постятся, не едят мяса и не пьют вина вовсе. В промежутках между службами и трапезами, после ужина и до ночной молитвы – время индивидуальных и групповых послушаний. Вместе сестры занимаются огородами, строительством, шитьем, уборкой территории.

В доперестроечном прошлом она обычная студентка Московского института железнодорожного транспорта, дочь неверующих родителей, хотя и была крещена в детстве. В возрасте двадцати двух лет ей случайно попался на глаза литературный журнал, где публиковалось Евангелие, знакомство с ним перевернуло сознание. Открылся новый путь, истинная цель жизни. Не та, что доселе виделась определенно и ясно: наука, карьера, спортивные достижения, а неизведанная, но несравненно более высокая. Работа в волонтерском стройотряде по восстановлению скита Параклит Троице-Сергиевой лавры стала для нее первой ступенью к новой жизни. Сегодня мать Мария – инокиня, старшая из сестер, секретарь и заведующая складом Арсеньевской епархии. С благословения владыки Гурия она ответила на вопросы «Сельского труженика».

– Мать Мария, подтвердите, пожалуйста, или развенчайте суждение, что в монахини идут несчастные женщины с несложившейся личной жизнью?

– За те двадцать лет, что я провела в монастырях, я ни разу не встречала женщины, которая бы бежала в обитель из-за разочарования в личной жизни: не получилось создать семью или бросил жених. Женщина с чаяниями о мирской жизни с плотской любовью, семейным счастьем, развлечениями не сможет жить в монастыре хотя бы потому, что монастырский устав предполагает полный отказ не только от соблазнов, но даже мыслей о них. Ее представления о счастье далеки от монастырского – стать ближе к Богу. Монашество – это выбор тех, кому открылось слово Божие, это долгий путь и тяжелое, взвешенное решение. Тяжелое, потому что, выбирая его, приходится отказываться слишком от многого – от общения с дорогими людьми, от обычных в принципе вещей, без которых не мог обходиться в прежней жизни, но в силу монашеской аскезы не нужных.

– Получается, встав на путь монашества и помышляя о высоком, человек оставляет без помощи пожилых, возможно, больных родителей?

–Есть такое свидетельство. Прибывшему на Афон молодому монаху было заповедано не искать встречи с родными, не расспрашивать о них, но однажды он увидел странника, который рассказал, что родители его умерли, сестрам живется тяжело. Монах нарушил устав и отправился домой, а по дороге встретил Ангела. Спросил, куда он направляется, и тот ответил: «Я иду из твоего дома. Я оберегал твоих родителей – они покинули мир в старости доброй, приготовил приданое твоим сестрам, но раз отныне заботы о них ты принимаешь на себя, я иду помогать тому, кто во мне более нуждается». Тогда монах понял, что для близких его молитва может сделать больше, нежели физическое присутствие, и вернулся в обитель.

– Путь от решения до пострига обычно занимает несколько лет. Поначалу мои родители – люди невоцерковленные, жившие мирскими заботами: отец работал главным инженером Московского Метростроя, мама – закройщица, были категорически против. Но постепенно их мнение стало меняться, и отец первым сказал: «Поступай, как считаешь правильным». В силу своего послушания я имела возможность навещать их, мама начала молиться, пришло понимание, что все в руках Божьих и я лишь исполняю свое предназначение. В настоящее время родители спокойны за меня и считают, что я выбрала правильный, достойный путь в жизни. Они даже рады, что их дочь стала монахиней.

– Всем известно, что монахи принимают обет безбрачия, назовите остальные обеты?

– Их три: послушания, безбрачия и нестяжания. Обет послушания предполагает безропотное исполнение любой работы. Обет нестяжания касается имущественных отношений. То есть монах по определению не имеет никакой собственности, в быту его окружают лишь самые необходимые вещи.

– Что самое сложное в процессе становления на путь монашества?

– Самый тяжелый труд, который вообще существует, молитва. Можно научиться возделывать поля, строить здания, плавить металл, лечить, управлять, все это требует обучения и практики. На первый взгляд может показаться, что и в молитве главное заучить наизусть тексты и освоить правила их чтения. Это не совсем так. Знания необходимы, но самым сложным является достижение полного погружения в молитву, победы духа над плотью, строгого следования заповедям Божьим и устремления к Господу нашему. Такого состояния невозможно достичь разом, процесс требует неустанной работы ума, сердца, воли изо дня в день, из месяца – в месяц.

– Как сестры проводят свободное время?

–Его почти нет, но если выдается свободная минутка, сестры садятся за пяльцы, за холст или книги. Я учусь в Богословском институте, люблю читать. На столике в моей келье всегда лежат писания Святых.

–А как же книги неправославных писателей, телевизор, интернет?

– Зачем мне читать книги кроме духовных? Я ушла от мирской жизни не для того, чтобы о проблемах мира и человеческих судьбах читать в романах. Художественные книги – возвращение назад, они отвлекают от духовного роста. К тому же, если человеку открылись писания Святых, он не станет тратить время на творения пусть даже замечательных, но обычных людей. Что касается современных источников информации. Телевизора у нас нет, компьютеры есть, есть выход в интернет, но пользуются ими сестры только в силу своего послушания, по мере необходимости.

– Люди уходят в монахи, потому что любят этот мир и желают спасения себе, близким, всем. Цели монашества неизменны на протяжении столетий, скажу словами Серафима Саровского: «Обрети мир в себе и вокруг тебя спасутся тысячи!» То есть, делать мир на земле лучше, чище, справедливее. Семьдесят лет безбожия в нашей стране отвернули людей от подлинных цен-ностей, и на монахах, поскольку они ближе к Богу, лежит крест возрождения духовности и культуры.

– Тяжек ли для вас крест иночества?

– Мне в жизни невероятно повезло. Случилось вовремя открыть для себя Святое Евангелие, встретить настоящих подвижников. Мне не пришлось метаться в поисках смысла жизни, занимаюсь тем, что моей душе предназначено и иной судьбы я для себя и желать не смею. Я очень счастливый человек!

Рождественская ночь в храме –особенная, незабываемая. Только в доме Божьем, украшенном елями, светящемся огнями люстр, лампад, свечей и гирлянд, окутанном звуками торжественных песнопений, можно в полной мере ощутить грандиозную значимость Вифлеемских событий.

В Благовещенском соборе который год подряд руками сестер сооружается очень красивый вертеп из еловых веток. С большим искусством сестры сшили фигурки пастухов, овечек и ангелов. Образы Богородицы, Святого Иосифа и Божественного младенца написала инокиня Дарья – она профессиональная художница. В вертеп можно входить, сидеть на скамеечке, приложиться к иконе Рождества Христова, и даже самому закоренелому атеисту стоит зайти в храм, чтобы его увидеть.

Праздничное Богослужение совершил владыка Гурий. В эту светозарную ночь верующие помазались святым елеем и причастились Святых Тайн. По церковному уставу первыми во время Евхаристии причащаются монашествующие особы. Глядя через объектив фотоаппарата на матушек со скрещенными на груди руками и смиренными лицами, я поймала себя на мысли: «Своим образом они напоминают ангелов. Ангелы в черном, просто в силу нашей греховности мы не видим за их спинами крыльев».

***